В ходе интервью глава государства сформулировал пять основополагающих принципов российской внешней политики.
***
А.ВЕРНИЦКИЙ (Первый канал): Дмитрий Анатольевич, ситуация вокруг Южной Осетии и Абхазии развивалась долгих 17 лет. Почему решение о признании независимости этих территорий было принято тогда, когда Грузия напала на Цхинвал? Были ли другие варианты событий?
Д.Медведев: Я считаю, что принятие такого решения в сложившейся ситуации было неизбежно, а его эффективность сегодня всем очевидна. Мы действительно 17 лет пытались склеить, по сути, распавшееся государство, всячески стимулировали процесс урегулирования. Наши миротворцы денно и нощно несли свою службу, помогали разъединять конфликтующие стороны. Мы в 90-е годы предотвратили очень крупное кровопролитие. Наверное, какие‑то шансы урегулирования сохранялись до последнего времени, если бы не идиотская авантюра, которая была предпринята грузинским руководством. Она, по сути, поставила крест на совместной жизни абхазов, осетин и грузин. И не только поставила крест – она принесла большое количество смертей. Погибли мирные люди, в том числе наши граждане, погибли миротворцы, которые стояли для того, чтобы разъединять конфликтующие стороны. Особенно чудовищно выглядит то, что грузинские миротворцы стреляли в своих коллег. В конечном счёте всё это спровоцировало развитие событий по самому сложному сценарию. Ничего другого не оставалось, кроме того чтобы ответить на эту хамскую, абсолютно наглую выходку, привести всё в нормальное положение, обеспечить жизнь и достоинство тех граждан, которые живут в Южной Осетии. А по Абхазии, вы знаете, готовился отдельный план нападения, который был недавно продемонстрирован нашим Генеральным штабом. Там был точно такой же сценарий. Поэтому, для того чтобы предотвратить последующий геноцид населения, уход абхазов и осетин с их территорий, нами были приняты эти решения. Ещё раз повторяю: жизнь доказала их абсолютную очевидность и необходимость.
К.ПОЗДНЯКОВ (НТВ): Дмитрий Анатольевич, реакция наших западных партнёров на принятые Россией решения была, в общем‑то, предсказуемой – от умеренно резкой до критичной. Что мы ждали, и что мы ждем от наших ближайших соседей, например от стран СНГ, в плане реакции? И насколько это для России важно, какое количество стран последует нашему примеру и признает Абхазию и Южную Осетию? Насколько от этого зависят наши дальнейшие шаги?
Д.Медведев: Все основные шаги, которые было необходимо России сделать, мы уже сделали. Как вы понимаете, это было непростое решение. Но это были необходимые и достаточные решения. Что же касается реакции других стран, то она действительно разная. Наверное, так и должно быть. Реакция наших ближайших соседей вполне объективная. Я встречался с большинством лидеров в рамках саммита ШОС: они понимают мотивы тех действий, которые были осуществлены Россией.
Признание – это отдельный вопрос. Хотел бы вам напомнить, что признание осуществляется каждым государством в индивидуальном порядке. Никаких коллективных действий здесь быть не может. Посмотрите на пример Косова. Совершенно понятно, что и в этой ситуации будут государства, которые согласятся с возникновением новых государств, и будут государства, которые будут считать их возникновение несвоевременным. Но я напомню, что международное право основывается на том, что новое государство, как принято говорить у юристов, правосубъектность нового государства, возникает в момент признания хотя бы одним другим государством.
Поэтому с правовой точки зрения, новые государства возникли. Процесс их признания может продолжаться достаточно длительный срок. Наша позиция от этого никак меняться не будет. Мы свое решение приняли. Приняли бесповоротно. Наш долг – обеспечить мир и спокойствие в регионе. Из этого мы и будем исходить.
А.КОНДРАШОВ («Россия»): А что дальше Россия собирается сделать в этих республиках? Как это будет все выглядеть?
Д.Медведев: Мы, естественно, будем всячески помогать этим республикам. В настоящий момент готовятся соглашения – уже международные соглашения – между двумя странами: Российской Федерацией и Абхазией, Российской Федерацией и Южной Осетией. В этих международных соглашениях будут зафиксированы все наши обязательства по оказанию поддержки и помощи: экономической, социальной, гуманитарной в широком смысле этого слова, наконец военной. Это будут нормальные, полноценные международно-правовые отношения, союзнические отношения.
Россия признаёт первенство основополагающих принципов международного права, которые определяют отношения между цивилизованными народами. И в рамках этих принципов, этой концепции международного права, мы и будем развивать наши отношения с другими государствами.
А.Кондрашов: Дмитрий Анатольевич, абсолютно всем сейчас понятно, что после 8 августа место России в мире серьёзно изменилось. Серьёзно и на глазах меняется вся система прежних договоренностей. Ряд международных институтов проявили свою абсолютную несостоятельность в разрешении этого конфликта. Между тем Россия и Запад всё‑таки совершенно не готовы, как я понимаю, рвать отношения окончательно. Каково, на Ваш взгляд, будущее мира, миропорядка и место нашей страны в нем?
Д.Медведев: Я буду при осуществлении внешней политики Российской Федерации основываться на пяти позициях.
Первая позиция: Россия признаёт первенство основополагающих принципов международного права, которые определяют отношения между цивилизованными народами. И в рамках этих принципов, этой концепции международного права, мы и будем развивать наши отношения с другими государствами.
Второе, мир должен быть многополярным. Однополярность – неприемлема. Доминирование – недопустимо. Мы не можем принять такое мироустройство, в котором все решения принимаются одной страной, даже такой серьезной и авторитетной, как Соединённые Штаты Америки. Такой мир неустойчив и грозит конфликтами.
Третье, Россия не хочет конфронтации ни с одной страной. Россия не собирается изолироваться. Мы будем развивать настолько, насколько это будет возможно, наши дружеские отношения и с Европой, и с Соединёнными Штатами Америки, и с другими странами мира.
Четвёртое, безусловным приоритетом является для нас защита жизни и достоинства наших граждан, где бы они ни находились. Из этого мы будем исходить при осуществлении своей внешней политики. Мы будем также защищать интересы нашего предпринимательского сообщества за границей. И всем должно быть понятно, что если кто‑то будет совершать агрессивные вылазки, тот будет получать на это ответ.
И, наконец, пятое. У России, как и у других стран мира, есть регионы, в которых находятся привилегированные интересы. В этих регионах расположены страны, с которыми нас традиционно связывают дружеские, добросердечные отношения, исторически особенные отношения. Мы будем очень внимательно работать в этих регионах и развивать такие дружеские отношения с этими государствами, с нашими близкими соседями. Вот из этого я буду исходить при осуществлении нашей внешней политики.
Что же касается будущего, то оно зависит не только от нас – оно зависит и от наших друзей, от наших партнёров по международному сообществу. У них есть выбор.
А.Верницкий: Дмитрий Анатольевич, приоритетные регионы – это приграничные территории России?
Д.Медведев: Это, конечно, приграничные регионы. Но не только.
К.Поздняков: Дмитрий Анатольевич, Вы упомянули о возможных ответных действиях России в случае, если кто‑то проявит агрессию в её отношении. На Ваш взгляд, законодательной базы сейчас достаточно? Прописано ли это всё в законах?
Д.Медведев: Конечно.
К.Поздняков: Или нужен какой‑то отдельный закон?
Д.Медведев: Всё давным-давно сделано. Международное сообщество одобрило Устав ООН, где прямо зафиксировано право государства на самооборону. У нас есть Конституция, у нас есть специальные российские законы, по которым принимаются решения об ответных мерах, в том числе и об использовании российских Вооружённых Сил. Нормативная база есть, она работает, ничего корректировать не надо.
А.Верницкий: А что касается дипломатических и экономических санкций?
Д.Медведев: Вы знаете, мы вообще не сторонники санкций – мы идём на это в самом крайнем случае. Ну, конечно, мы, как и другие государства, вынуждены иногда прибегать к ним. В ряде стран это делается специальными законами, но, если потребуется, мы тоже можем такие специальные законы принимать. Но я считаю, что это самый непродуктивный путь.